Николай Васильевич Гоголь
Антон Павлович Чехов
Михаил Афанасьевич Булгаков

Николай Васильевич
Гоголь
Произведения

Страшная месть

 Небо   почти  все  прочистилось.  Свежий  ветер  чуть-чуть
навевал с Днепра. Если бы не слышно было издали стенания чайки,
то  все  бы  казалось  онемевшим.  Но  вот  почудился  шорох...
Бурульбаш   с   верным  слугою  тихо  спрятался  за  терновник,
прикрывавший срубленный засек. Кто-то в красном жупане, с двумя
пистолетами, с саблею при боку, спускался с горы.
     -- Это тесть! -- проговорил пан  Данило,  разглядывая  его
из-за  куста.  -- Зачем и куда ему идти в эту пору? Стецько! не
зевай, смотри в оба глаза, куда возьмет  дорогу  пан  отец.  --
Человек  в  красном  жупане  сошел на самый берег и поворотил к
выдавшемуся мысу. -- А! вот куда! -- сказал пан Данило. -- Что,
Стецько, ведь он как раз потащился к колдуну в дупло.
     -- Да, верно, не в другое место, пан Данило! иначе  мы  бы
видели его на другой стороне. Но он пропал около замка.
     --  Постой  же,  вылезем,  а  потом  пойдем по следам. Тут
чтонибудь да кроется. Нет, Катерина, я говорил тебе,  что  отец
твой недобрый человек; не так он и делал все, как православный.
     Уже мелькнули пан Данило и его верный хлопец на выдавшемся
берегу.  Вот  уже  их  и  не видно. Непробудный лес, окружавший
замок, спрятал их. Верхнее окошко тихо засветилось. Внизу стоят
козаки и думают, как бы влезть  им.  Ни  ворот,  ни  дверей  не
видно.  Со  двора,  верно,  есть ход; но как войти туда? Издали
слышно, как гремят цепи и бегают собаки.
     -- Что я думаю долго! -- сказал пан  Данило,  увидя  перед
окном  высокий дуб. -- Стой тут, малый! я полезу на дуб; с него
прямо можно глядеть в окошко.
     Тут снял он с  себя  пояс,  бросил  вниз  саблю,  чтоб  не
звенела,  и,  ухватясь за ветви, поднялся вверх. Окошко все еще
светилось. Присевши на сук, возле самого окна уцепился он рукою
за дерево и глядит: в комнате и свечи нет, а светит. По  стенам
чудпые знаки. Висит оружие, но все странное: такого не носят ни
турки,  ни  крымцы,  ни  ляхи,  ни  христиане, ни славный народ
шведский. Под потолком взад и вперед мелькают нетопыри, и  тень
от   них  мелькает  по  стенам,  по  дверям,  по  помосту.  Вот
отворилась без скрыпа дверь. Входит кто-то в красном  жупане  и
прямо  к столу, накрытому белою скатертью. "Это он, это тесть!"
Пан Данило опустился немного ниже и прижался крепче к дереву.
     Но ему некогда глядеть, смотрит ли кто в окошко  или  нет.
Он  пришел  пасмурен, не в духе, сдернул со стола скатерть -- и
вдруг по всей комнате  тихо  разлился  прозрачно-голубой  свет.
Только    не   смешавшиеся   волны   прежнего   бледно-золотого
переливались, ныряли, словно в голубом море, и тянулись слоями,
будто на мраморе. Тут поставил он на стон горшок и начал кидать
в него какие-то травы.
     Пан Данило стал вглядываться  и  не  заметил  уже  на  нем
красного   жупана;   вместо  того  показались  на  нем  широкие
шаровары, какие носят турки; за  поясом  пистолеты;  на  голове
какая-то  чудная шапка, исписанная вся не русскою и не польскою
грамотшю. Глянул в лицо  --  и  лицо  стало  переменяться:  нос
вытянулся и повиснул над губами; рот в минуту раздался до ушей;
зуб  выглянул изо рта, нагнулся на сторону, -- и стал перед ним
тот самый  колдун,  который  показался  на  свадьбе  у  есаула.
"Правдив сон твой, Катерина!" -- подумал Бурульбаш.
     Колдун   стал  прохаживаться  вокруг  стола,  знаки  стали
быстрее переменяться на стене, а нетопыри залетали сильнее вниз
и вверх, взад и вперед. Голубой свет становился  реже,  реже  и
совсем  как  будто  потухнул.  И светлица осветилась уже тонким
розовым светом. Казалось, с тихим звоном разливался чудный свет
по всем углам, и вдруг пропал, и стала  тьма.  Слышался  только
шум,  будто  ветер  в  тихий  час  вечера наигрывал, кружась по
водному зеркалу, нагибая еще ниже  в  воду  серебряные  ивы.  И
чудится  пану  Даниле,  что  в  светлице  блестит  месяц, ходят
звезды, неясно  мелькает  темно-синее  небо,  и  холод  ночного
воздуха  пахнул  даже ему в лицо. И чудится пану Даниле (тут он
стал щупать себя за усы,  не  спит  ли),  что  уже  не  небо  в
светлице,  а  его  собственная  опочивальня: висят на стене его
татарские  и  турецкие  сабли;  около  стен  полки,  на  полках
домашняя посуда и утварь; на столе хлеб и соль; висит люлька...
но  вместо  образов выглядывают страшные лица; на лежанке... но
сгустившийся туман покрыл все, и стало опять темно. И  опять  с
чудным  звоном  осветилась вся светлица розовым светом, и опять
стоит колдун неподвижно  в  чудной  чалме  своей.  Звуки  стали
сильнее  и  гуще, тонкий розовый свет становился ярче, и что-то
белое, как будто облако, веяло посреди  хаты;  и  чудится  пану
Даниле,  что  облако то не облако, что то стоит женщина; только
из чего она: из воздуха, что ли, выткана? Отчего же она стоит и
земли не трогает, и  не  опершись  ни  на  что,  и  сквозь  нее
просвечивает  розовый  свет, и мелькают на стене знаки? Вот она
как-то пошевелила прозрачною головою своею:  тихо  светятся  ее
бледно-голубые  очи; волосы вьются и падают по плечам ее, будто
светло-серый   туман;   губы   бледно   алеют,   будто   сквозь
бело-прозрачное  утреннее  небо льется едва приметный алый свет
зари; брови слабо темнеют... Ах! это Катерина! Тут почувствовал
Данило, что члены у него оковались;  он  силился  говорить,  но
губы шевелились без звука.
     Неподвижно стоял колдун на своем месте.
     --  Где  ты  была?  --  спросил  он,  и стоявшая перед ним
затрепетала.
     -- О! зачем ты меня вызвал? -- тихо простонала она. -- Мне
было так радостно. Я была в том самом  месте,  где  родилась  и
прожила  пятнадцать  лет. О, как хорошо там! Как зелен и душист
тот луг, где я играла в детстве: и полевые цветочки  те  же,  и
хата  наша, и огород! О, как обняла меня добрая мать моя! Какая
любовь у ней в очах! Она приголубливала меня, целовала в уста и
щеки, расчесывала частым гребнем мою русую косу...
     Отец! -- тут она вперила в колдуна бледные очи,  --  зачем
ты зарезал мать мою?
     Грозно колдун погрозил пальцем.
     --  Разве  я  тебя просил говорить про это? -- И воздушная
красавица задрожала. -- Где теперь пани твоя?
     -- Пани моя, Катерина, теперь заснула, а я и  обрадовалась
тому,  вспорхнула  и полетела. Мне давно хотелось увидеть мать.
Мне вдруг сделалось пятнадцать лет.  Я  вся  стала  легка,  как
птица. Зачем ты меня вызвал?
     -- Ты помнишь все то, что я говорил тебе вчера? -- спросил
колдун так тихо, что едва можно было расслушать.
     --  Помню,  помнюо;  но  чего  бы  не дала я, чтобы только
забыть это! Бедная Катерина! Она многого не знает из того,  что
знает душа ее.
     "Это  Катеринина  душа", -- подумал пан Данило; но все еще
не смел пошевелиться.
     --  Покайся,  отец!  Не  страшно  ли,  что  после  каждого
убийства твоего мертвецы поднимаются из могил?
     --  Ты  опять  за  старое!  -- грозно прервал колдун. -- Я
поставлю на своем, я заставлю тебя сделать,  что  мне  хочется.
Катерина полюбит меня!..
     --  О,  ты  чудовище, а не отец мой! -- простонала она. --
Нет, не будет  по-твоему!  Правда,  ты  взял  нечистыми  чарами
твоими  власть  вызывать  душу  и мучить ее; но один только бог
может заставлять ее делать то, что  ему  угодно.  Нет,  никогда
Катерина,  доколе  я  буду  держаться  в ее теле, не решится на
богопротивное дело. Отец, близок Страшный суд! Если б ты  и  не
отец  мой  был,  и  тогда  бы  не  заставил меня изменить моему
любому, верному мужу. Если бы муж мой и не был мне верен и мил,
и  тогда  бы  не  изменила  ему,  потому  что  бог   не   любит
клятвопреступных и неверных душ.
     Тут  вперила  она  бледные  очи свои в окошко, под которым
сидел пан Данило, и недвижно остановилась...
     -- Куда ты  глядишь?  Кого  ты  там  видишь?  --  закричал
колдун.
     Воздушная  Катерина задрожала. Но уже пан Данило был давно
на земле и пробирался с своим  верным  Стецьком  в  свои  горы.
"Страшно,  страшно!"  --  говорил  он  про  себя,  почувствовав
какую-то робость в козацком сердце, и скоро прошел  двор  свой,
на  котором так же крепко спали козаки, кроме одного, сидевшего
на сторо'же и курившего люльку. Небо все было засеяно звездами.
Иллюстрации

© 2024 Николай Васильевич Гоголь
Биография и творчество.
Главная Биография Портреты О творчестве Произведения Иллюстрации Полезные ресурсы