|
Страшный кабан
- "Чорт побери всех на свете учителей!" -- думал про себя Онисько, глядя на зардевшееся
- личико Катерины, на котором попрежнему показавшаяся улыбка долго спорила с неприятным
- чувством и наконец рассеяла его.
- -- Убей меня гром на этом самом месте!-- вскричал он наконец, не могши преодолеть
- внутреннего волнения и обхватывая одной рукою кругленький стан ее,-- если я не так же рад
- тому, что ты не любишь Ивана Осиповича, как старый Бровко, когда я вынесу ему помои.
- -- Нашел, чему радоваться! поэтому ты станешь еще более скалить зубы, когда услышишь,
- что почти все девушки нашего села говорят то же.
- -- Нет, Катерина, этого не говори. Девушки-то любят его. Намедни шли мы с ним через
- село, так то и дело, что выглядывают из-за плетня, словно лягушки из болота. Глянь направо
- -- так и пропала, а с левой стороны выглядывает другая. Только дьявол побери их вместе с
- учителем! Я бы отдал штоф лучшей третьепробной водки, чтоб узнать от тебя, Катерина, любишь
- ли ты меня хоть на копейку?
- -- Не знаю, люблю ли я тебя; знаю только, что ни за что бы на свете не вышла за пьяницу.
- Кому любо жить с ним? Несчастная доля семье той, где выберется такой человек; в хату и не
- заглядывай: нищенство да голь; голодные дети плачут... Нет, нет, нет! Пусть бог милует!
- Дрожь обдает меня при одной мысли об этом...
- Тут прекрасная Катерина пристально взглянула на него. Как осужденный, с поникнутою
- головою погрузился кухмистр в свое протекшее. Тяжелые думы, порождения тайного угрызения
- сердечного, вырезывались на лице его и показывали ясно, что на душе у него не слишком было
- радостно. Пронзительный взор Катерины, казалось, прожигал его внутренность и подымал наружу
- все разгульные поступки, проходившие перед ним длинною, почти бесконечною цепью.
- "В самом деле, на что я похож? кому угодно житье мое? только что досаждаю пании. Что я
- сделал до сих пор такого, за что бы сказал мне спасибо добрый человек? Всё гулял, да гулял!
- Да гулял ли когда-нибудь так, чтобы и на душе и на сердце было весело? Напьешься, как
- собака, да и протрезвишься тоже, как собака, если не протрезвят тебя еще хуже. Нет! прах
- возьми... собачья моя жизнь!"
- Прелестная Катерина, казалось, угадывала его философские рассуждения с самим собою, и
- потому, положив на плечо ему смугленькую руку свою, прошептала вполголоса:
- -- Не правда ли, Онисько, ты не станешь более пить?
- -- Не стану, мое серденько! Не стану: пусть ему всякая всячина. Всё для тебя готов
- сделать.
- Девушка посмотрела на него умильно, и восхищенный кухмистр бросился обнимать ее, осыпая
- градом поцелуев, какими давно не оглашался мирный и спокойный огород Харька.
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |
|
|